Жизненный путь генерала Игнатьева: от монархии к Советскому Союзу
Сәлем, достар!
Сегодня предлагаем вашему вниманию мемуары советского генерала, графа Алексея Алексеевича Игнатьева (1877-1954), «Пятьдесят лет в строю».
Жизненный путь генерала Игнатьева довольно необычен и выделяется даже на фоне историй других царских офицеров и генералов дворянского происхождения, перешедших на службу Советскому Союзу, таких как Карбышев, Бонч-Бруевич, Новицкий, и многие другие. В биографиях об Игнатьеве обычно прежде всего вспоминают, как о генерале передавшем Советскому правительству 225 млн франков золотом, возродившем кадетские корпуса в СССР (Суворовские училища) и вернувшем погоны в Советскую армию. Но конечно, не только этим интересна его история.
Алексей Алексеевич Игнатьев происходил из древнего рода черниговских бояр. Его отец, Алексей Павлович, был убеждённым монархистом, потомственным военным, генералом от кавалерии, генерал-губернатором Иркутского, а затем Восточно-сибирского генерал-губернаторств, членом Государственного совета.
Мать Алексея Игнатьева, Софья Сергеевна, — урождённая княжна Мещерская. Детство Алексей Алексеевич провёл на местах службы отца сначала в Петербурге, затем в Иркутской и Волынской губерниях.
Алексей Алексеевич был выпускником элитного Пажеского корпуса, где во время учёбы несколько месяцев выполнял обязанности камер-пажа императрицы Александры Фёдоровны. После выпуска из Пажеского корпуса Игнатьев выбрал службу в престижном Кавалергардском полку, одной из задач которого являлась охрана императора. В 1902 году он по первому разряду выпускается из Академии Генерального штаба, после чего продолжает службу командиром эскадрона в лейб-гвардии.
С началом Русско-японской войны Алексей Игнатьев добровольно отправляется на фронт, где его определяют на службу при штабе Маньчжурской армии. Там он не только бывал на передовой, выполняя поручения командования, но и занимался военно-дипломатической и разведывательной работой, что возможно сыграло решающую роль в его дальнейшей судьбе.
Поражение России в русско-японской войне, Революция 1905 года и последовавшая за ней реакция сильно повлияли на мировоззрение Алексея Алексеевича. Ему, как и многим вернувшимся с войны офицерам было ясно, что армия нуждается в серьёзных реформах, однако сложившийся самодержавный строй им препятствовал. В своих мемуарах он писал: «Война так сильно раскачала вековые устои, на которых я был воспитан, что все, даже мелкие, детали старой русской армии приобрели для меня новое значение. С присущим молодости пылом хотелось изменить существовавшие порядки, целиком использовать опыт, приобретенный на маньчжурских полях, но Петербург предстал перед нами неисправимым рабом старых традиций и порядков». Находиться в петербургском обществе ему становится всё более невыносимо и он с радостью согласился занять пост военного атташе в Дании, Швеции и Норвегии.
В это же время его отец, яростный противник созыва Государственной думы, участвовал в заговоре монархистов с целью свержения Николая II. 9 декабря 1906 года в Твери Алексей Павлович был застрелен эсером. Однако, родственники считали, что убийство было совершено при соучастии царской охранки. Тем не менее Алексей Алексеевич продолжил честно выполнять свой служебный долг, занимаясь укреплением военных связей со скандинавскими странами, а также разведкой в отношении Германской империи.
В 1912 году Игнатьева назначают военным атташе во Франции – главном военном союзнике Российской империи в то время. В тот момент военные всех стран готовятся к большой войне в Европе. Игнатьев прилагает все усилия для обмена опытом между союзными армиями, а так же продолжает сбор разведданных о немецкой армии.
После начала Первой мировой войны, Алексей Алексеевич стал представителем Русской императорской армии при французской ставке. С началом войны русская армия быстро столкнулась с нехваткой боеприпасов, и Игнатьеву было поручено заняться их закупом у французских промышленников на деньги французского кредита, для чего он был наделен правом распоряжаться счетом Российской империи во французском банке. Надо ли писать, что такие огромные средства сразу начали со всех сторон притягивать желающих поживиться. Принципиальная фигура Игнатьева вызывала неудовольствие, как «французских рыцарей промышленности», так и шарлатанов с немецкими шпионами, оказавшихся во властных кругах прогнившей Российской империи. Как писал Игнатьев, — «На деле же утлому суденышку, которым являлся мой импровизированный рабочий аппарат по снабжению, суждено было выйти вскоре в открытое море, выдерживать настоящую океанскую волну и лавировать между подводными рифами, не помеченными ни на одной из лоций. Волны мы выдерживали легко, базируясь на такой богатый порт, каким был Банк де Франс, а вот от рифов в виде российских интриг спасались с трудом».
Февральская революция и отречение Николая II застали Игнатьева врасплох. Находясь в центре международной политики, он был совершенно не в курсе политических процессов происходивших внутри Российской империи.
Сам он признавался, что «В конце концов я был больше знаком с политической физиономией Франции, чем со всем происходившим за последние годы в России». Французское командование, у которого Игнатьев пользовался уважением, предложило ему перейти на службу во французскую армию, где он мог бы получить под командование бригаду и быстро продвинуться по службе. Однако, Игнатьев решил остаться верен Родине. Он давно уже понимал, что самодержавный строй себя изжил, но пришедшее ему на смену Временное правительство не оправдало надежд. Поток прохиндеев желающих нажиться на военных заказах только увеличился. Игнатьев едва не был отстранен от должности, однако последовал личный приказ Керенского «Во имя революции, во имя родины просим Вас оставаться на Вашем посту. Продолжать работу по снабжению», а через некоторое время Игнатьев был произведён в генерал-майоры.
Тем не менее, дни Временного правительства были сочтены. После Октябрьской революции Игнатьев остался без связи с Россией. Сам он сравнивал себя с часовым на посту без связи с разводящим: «“Часовой у денежного ящика”, ставший на пост в день падения русской монархии, остался стоять на этом посту один, без связи даже с собственным караулом и как раз в тот момент, когда к охраняемым им денежным суммам стали сперва приглядываться, а затем и претендовать на них прежде всего те, кто был знаком с содержанием этих ящиков». А в это время на российском счету к октябрю 1917 года накопилась колоссальная денежная сумма — 225 миллионов золотых франков (по нынешнему курсу – около 9 млрд. долларов). Белые генералы не раз тянули свои руки к столь необходимым для войны деньгам и оружию остававшимся в распоряжении Игнатьева, но он был настроен передать их только законному правительству России. В результате Игнатьев рассорился не только с бывшими сослуживцами, но и со своей семьёй. Пишут, что его брат даже стрелял в него и прострелил шляпу. За свою принципиальность Алексей Алексеевич получил во Франции прозвище «генерал большевик», на что он сам отвечал так: «Если быть большевиком означает быть русским, то я большевик».
Только в 1925 году, после признания Францией СССР, Игнатьев наконец смог передать сохранившиеся миллионы Советскому Союзу. После этого до 1937 Алексей Алексеевич работал в советском торгпредстве в Париже. В своих мемуарах он отвёл этому периоду довольно мало места, возможно считая его не столь интересным, а возможно, что просто не мог подробно описывать свою работу, поскольку многие предполагают, что под прикрытием торгпреда он занимался агентурной работой, что вполне вероятно учитывая его опыт и связи.
В 1937 года Алексей Игнатьев был принят на службу в Красную армию. Служил в военных учебных заведениях инспектором и старшим инспектором по иностранным языкам Управления военно-учебных заведений РККА, начальником кафедры иностранных языков Военно-медицинской академии. В годы Великой Отечественной войны вёл активную публицистическую деятельность, в том числе в шведской прессе для борьбы с нацистской пропагандой. Был инициатором создания в 1943 году кадетского корпуса в Москве (Сталин одобрил предложение и назвал училище Суворовским). В том же году инициировал возвращение погон в действующую армию. В 1943 году получил звание генерал-лейтенанта. Умер Алексей Алексеевич на Родине в 1954 году.
Алексея Игнатьев, как участник Русско-японской войны, военный агент в европейских странах, подробно описал события участником которых он был. Он открывает читателям обстановку начала XX века, царившую в русской гвардии, в штабе и фронте Маньчжурской армии, при дворах Скандинавских стран, во французских деловых кругах и Французской ставке главного командования. Книга «50 лет в строю» представляют интерес не только для военных, но и для всех интересующихся историей начала XX века.
Подписаться | Чат | Анкета
Қазақстанның Еңбекшілер Ұйымы / Қызыл Отау Организация Трудящихся Казахстана / Красная Юрта